5 октября правоохранители России отметили День работников уголовного розыска.
Без таланта в уголовном розыске не обойтись
В преддверии профессионального праздника «сыщиков», как называют их в народе, наш корреспондент Евгений Николаев встретился и пообщался с депутатом городской думы, заместителем директора по безопасности и взаимодействию с органами власти Института сферы обслуживания и предпринимательства (филиал) ДГТУ в г. Шахты Виктором Кипшидзе, который был и опером, и руководителем уголовного розыска в течение многих лет.
«Подвиг № 15»
— Виктор Яковлевич, Вы работали участковым инспектором, оперуполномоченным и руководителем уголовного розыска, начальником криминальной милиции отдела, старшим оперуполномоченным УБОП, начальником УВД. На каком посту было труднее всего?
— Тяжелее всего было на должности начальника Управления. Там я отвечал за всех и каждого, это огромная ответственность. А Вы, наверное, ожидали другого ответа, раз мы беседуем накануне Дня работников уголовного розыска?
— Честно говоря, да. Думал, Вы скажете, что труднее всего было в розыске.
— Там были другие трудности и проблемы. Яркий пример — убийство. Приезжаешь и понимаешь, что это не рядовая «бытовуха». Преступник лишил человека жизни по корыстным причинам. Надо в кратчайший срок обязательно найти убийцу, потому что единожды преступивший черту человек уже не остановится.
— Наши читатели смотрели сериалы «Улицы разбитых фонарей», «Убойная сила» и другие, где оперативники в каждой серии гонятся за преступниками, участвуют в перестрелках. А как было в реальности?
— Да так и было. Приходилось «брать» преступников, рискуя жизнью и здоровьем. Мы потом эти эпизоды называли между собой подвигами. А помнишь «подвиг № 15»? А «подвиг № 24»?
— И стрелять приходилось?
— Не без этого. Хотя, конечно, применение оружия – отдельный разговор. В 80-е практически не стреляли. Я уже думал, что преступность вот-вот сойдет на нет. И мы будем заниматься пропажей кур из дворов и картошки из подвалов. Но тут наступили 90-е. Не зря их называют «лихими». Я тогда работал в Управлении по борьбе с организованной преступностью, так что знаю, что творилось в то время. Это был полный беспредел со стороны криминала. Вот тогда пришлось пострелять.
Можно ли научить раскрывать преступления?
— Виктор Яковлевич, вернемся к поводу, по которому мы встретились. Даже человеку несведущему понятно, что уголовный розыск – самая сложная сфера ОВД. Если собутыльники поссорились и один другого зашиб бутылкой до смерти, здесь все ясно. А если убийство совершено в условиях неочевидности? Попробуй, найди преступника? Скажите, у сыщика должен быть талант или этому можно научить?
— Без таланта никак. Просто есть разные его грани. Один оперативник — аналитик, он собирает факты, присматриваясь к мелочам, проводит опросы свидетелей, все раскладывает по полочкам – и он понимает, кто злоумышленник. Но встречаются и настоящие уникумы. К примеру, Андрей Кириченко. У него была феноменальная зрительная память. Ему описывали приметы, и он вспоминал, где и когда видел похожего человека. Однажды нам стало известно, что на вокзале находится убийца. Фото не было, только описание. Представляете, сколько людей на вокзале? Сотни. И вот Андрей за три часа все обошел и вычислил преступника. Он был задержан. Вот так. А задача руководителя — выявить эти способности, понять, что сотрудник может, и поставить его на нужное направление. Один ловит убийц, другой – угнанный транспорт разыскивает, ну а третий – украденных кур. Тут без обид, без зависти к товарищам. Кто что умеет, тот то и делает.
— А интуицию вы часто включаете?
— Она должна быть изначально, и ее с годами можно только развивать. Вот у меня был случай. Произошло убийство. Я направлялся к следователю, который вел это дело, а у двери маячил какой-то тип. Я зашел в кабинет и спрашиваю: «Кто это у двери стоит?» — Следователь отвечает: «Знакомый покойного». – Я говорю: «Это он убил. Его надо колоть». Полицейский улыбнулся недоверчиво, мол, что за фантазии? А потом выяснилось, что я оказался прав. Следователь тогда в меня вцепился: «Как ты понял?» А что ему ответить? По поведению. Но все это приходит с опытом.
Депутат городской думы, заместитель директора по безопасности и взаимодействию с органами власти Института сферы обслуживания и предпринимательства (филиал) ДГТУ в г. Шахты Виктор Кипшидзе, был и опером и руководителем много лет.
Фамилии на слуху
— Вы хорошо отозвались об опере Андрее Кириченко. А не хотите ли вспомнить профессионалов, с которыми пришлось работать в разные годы?
— Всех трудно вспомнить. А вдруг я о ком-то забуду? Люди обидятся…
— Думаю, вряд ли. Поймут.
— В 80-е годы на слуху были Алексей Шеметов, который почти 20 лет успешно возглавлял уголовный розыск города, Николай Санин, Александр Руденко, Илья Воинов, Александр Репринцев, Анатолий Лобанов, Андрей Тамбиев, Сергей Колесников, Акоп Хлгатян, Юрий Каретников, братья Николай и Александр Сапелкины, Сергей Цыркунов. Отдельно хочу сказать о Федоре Лысенко, который был учителем для доброй половины перечисленных выше сотрудников уголовного розыска. Затем 90-е годы. Вспоминаются Сергей Адамов, возглавлявший 6-й отдел, так называлось Управление по борьбе с организованной преступностью, Виктор Файман, также в свое время руководивший этим подразделением, и его сотрудники: Сергей Мамонтов, Евгений Адаховский, Василий Макеев, Валерий Евпак. И молодые ребята, становление которых, как профессионалов, пришлось на 2000-е годы. Это уже наши ученики: Игорь Литвиченко, в настоящее время начальник Управления МВД России по городу Шахты, Юрий Кочетов, Даниил Тимофеев, Виталий Жук, Владимир Мамонов, Денис Карандаев. Это, разумеется, далеко не все.
Сберечь душу
— Виктор Яковлевич, существует такой термин как «профессиональное выгорание». Считается, что правоохранители в силу своей деятельности наиболее подвержены душевной деформации. Это правда?
— Любая работа накладывает свой отпечаток, но среди тех, с кем мне пришлось идти по службе в уголовном розыске рука об руку, таких нет. Деформация не затронула и меня.
— Как удалось этого избежать?
— Главное – держать душу в чистоте. Не пускать в нее зло, с которым приходится сталкиваться. И бороться с этим злом беспощадно.
— Вы ранее обронили фразу, что пришлось немало повидать на своем веку. А каких людей Вы больше встречали во время работы в милиции — хороших или плохих?
— Своих коллег я, безусловно, отношу к хорошим людям. Встречный вопрос: как Вы определяете – хороший человек или плохой? Я однажды участвовал в задержании парня, убившего свою мать. Он меня чуть не убил. А когда мы везли его в машине после задержания, он вдруг расплакался. Я спросил, в чем дело, и убийца, размазывая слезы по щекам, ответил: «Маму жалко». Было заметно, что он искренне расстроен.
— А Вы не считаете такое поведение парадоксальным?
— Наоборот, естественным. Человек может быть эмоционально нестабилен, агрессивен, жесток. Он поддался чувствам, не смог удержаться, совершил преступление, а затем пожалел о содеянном. Только ничего изменить уже нельзя. Даже в самом матером, безбашенном злодее можно увидеть крупицу хорошего. Но нередко только крупицу. Абсолютно плохих людей не бывает. Значит, ответ на ваш вопрос такой: во время работы в органах я больше встречал хороших людей, чем плохих.
Способен ли преступник исправиться?
— Если человек много лет провел за решеткой, «отмотал» несколько сроков, может он вдруг исправиться, стать законопослушным гражданином?
— Таких случаев настолько мало, что каждый может быть поводом для отдельной публикации.
— Спасибо, Виктор Яковлевич, за интересный разговор. Перейдем к поздравлениям?
— Хочу поздравить своих коллег и тех, кто уже на заслуженном отдыхе, и тех, кто сейчас борется с преступностью, с Днем работников уголовного розыска! Одни выполняли, другие и сейчас выполняют опасную работу, которую выдерживают только сильные духом и крепкие физически люди, преданные своей профессии и готовые прийти на помощь тому, кто в ней нуждается! Коллеги, здоровья вам и удачи, профессиональных успехов и благополучия, а вашим родителям и женам — терпения!
Загрузка ...