Среди них было немало и шахтинцев. Вот о некоторых из них, с кем мне довелось быть когда-то знакомой, хочется сегодня вспомнить.
Матрос Михаил Притула
Его на улице Одесской помнят до сих пор. У многих еще бережно хранятся подаренные им картины в затейливо оформленных рамках, от которых по-прежнему исходит тепло рук этого доброго человека с внимательным взглядом улыбчивых глаз, повидавшего немало в своей жизни.
Летом 41-го года он уже собирался возвращаться домой после окончания срочной воинской службы, проходившей на Тихоокеанском флоте. Но этому помешала война. Японцы в то время под видом рыбаков часто нарушали границу нашей страны. Но «морские охотники» — эти быстроходные катера, оснащенные несколькими пушками и зениткой, способные поражать цель на море, в небе и на земле, всегда были в боевой готовности. На таком судне за орудием нес вахту матрос Михаил Притула. Четко он выполнял свою работу, и японским диверсантам и разведчикам путь к намеченной цели всегда был отрезан. Трудное было это время. Спать приходилось по 3-4 часа в сутки. Вскоре его, как хорошего специалиста, перевели на тяжелый корабль. Там он обучал своей профессии новичков. Когда началась война с Японией, неоднократно участвовал в нелегких и опасных высадках десанта и в обеспечении сухопутных войск продовольствием и боеприпасами. Вклад моряков в эти боевые действия был неоценим. Тихоокеанский флот сыграл большую роль в победе над Японией. Третье сентября 1945-го года считается датой завершения Второй мировой войны.
Вернувшись в родные края, Михаил Макарович стал трудиться на шахте. Не забывал и о своем увлечении: писал картины и делал из дерева разные вещи. Когда его, бывшего уже на пенсии, пригласили в отдел эстетики ХБК, очень обрадовался. По своим эскизам оформил оздоровительный комплекс ПТФ-3. И его работа всем понравилась!
Вот таким энергичным, оставившим свой след на земле, запомнился Михаил Макарович Притула многим нашим горожанам.
Спасая жизни людей
Вспыхнувшая неожиданно ссора уже переходила в драку. Сверкнуло лезвие ножа, но вдруг по-детски щуплая рука схватила за запястье того, кто пытался пустить в ход нож. Парень оторопело посмотрел на невысокую худенькую женщину, вставшую между ним и его соперником. Та не сказала им ни единого слова, но глаза… Они были холодными, осуждающими. Глаза, привыкшие всегда смотреть на людей внимательно, он узнал сразу. Эта женщина уже спасла его однажды, когда болезнь грозила оборвать жизнь. И вот снова спасает. Он виновато опустил голову. А женщина пошла скорым шагом на свою работу, чтобы вновь, как и каждый день, кого-то спасать.
Сколько их у нее было — кто сосчитает? Да и важно ли это? В тетради отзывов первого отделения противотуберкулезного диспансера в прошлые годы было всегда немало теплых слов, адресованных отличнику здравоохранения, врачу высшей категории Людмиле Николаевне Головановой. Те, кто знал этого доктора, считал ее, что называется, врачом от Бога. А ведь в юности она и не собиралась посвятить себя медицине. Все изменила война…
Когда к ним в глубокий тыл привезли первых раненых, Людмила, окончившая до войны семилетку, стала бегать в госпиталь. Помогала раненым как могла и решила: кончится война, стану врачом. Окончив курсы медсестер, хотела попасть на фронт. Но ее определили служить в эвакогоспиталь. А там было как на передовой: сложная и упорная борьба за жизнь каждого раненого. И медики своим самоотверженным трудом спасали бойцов и возвращали их в строй, тем самым вносили свой неоценимый вклад во всеобщее дело, направленное на борьбу с ненавистным врагом. Так они тоже «ковали» и приближали Победу.
После войны Людмила Николаевна окончила с красным дипломом институт. Потом несколько лет работала в глубинке, где ей сразу же доверили быть главврачом районной больницы. А с 57-го года Л.Н. Голованова трудилась в нашем городе. Поначалу — участковым терапевтом, затем — заместителем главврача противотуберкулезного диспансера по лечебной части. Многие медики тогда считали ее своим наставником. Среди них врачи: С.В. Белоусова, В.М. Чусова, Л.Н. Криворученко, З.В. Лядусова… Доктором стала и дочь Головановой. Лидия Анатольевна сумела перенять от матери умение трудиться не щадя себя и быть всегда чуткой и внимательной к каждому своему больному.
…Есть у нашего народа мудрая пословица: «Что посеешь, то и пожнешь.». Время показало — добрые дела доктора Головановой окупились сторицей. Их плодотворные всходы ощущаются и поныне.
Эхо войны
— Скальпель… Зажим… Тампон… Слова, произносимые хирургом, отрывисты. Идет операция. Одна из многих, но в то же время необычная. Федор Антонович (это над ним склонились врачи) поморщился от боли. Ему вспомнилась другая боль.
… Они отступали. Шел 41-ый год. От взвода автоматчиков, которым командовал младший лейтенант Федор Швец, осталось только 18 бойцов. Переправа через Дон по единственному уцелевшему мосту под Ростовом. Масса людей, обозы. Беспрерывные налеты вражеской авиации. Артиллерийская перестрелка. В Задонье Федор с уцелевшими бойцами взвода лишь на вторые сутки нашел свой 222-й стрелковый полк 12-й армии. А утром следующего дня неожиданно прорвались немцы. Завязался бой. Резкая боль в колене опрокинула Федора. Нашел вилы и приспособил их под костыль. Нескоро в суматохе сражения добрался до медсанбата. Машину, на которой потом его везли, разбомбило. Он чудом остался жив. Два месяца прятался от немцев в огороде приютившей его семьи.
Федор Антонович вновь поморщился от боли. Бестеневая хирургическая лампа отсвечивала красным солнцем 43-го. Вновь перед его глазами встал бой — теперь уже в Приднепровье. Вторичное ранение, после которого военно-медицинская комиссия признает Швеца непригодным к службе. Его направляют в наш город восстанавливать шахты.
С 44-го года на рудоремонтном заводе он трудился, как многие, по-стахановски. Его портрет не раз побывал на городской Доске почета и на аллее передовиков в парке. Вот и сын пошел по стопам отца. Федор Антонович улыбнулся, и, не зная его мыслей, ему ободряюще улыбнулся хирург.
А накануне Виталий привез отца в травматологическое отделение городской больницы с распухшим и не в меру разболевшимся коленом. Нога болела и раньше. Да Федор Антонович все отмахивался от лечения — некогда. Боль отступала, и Швец продолжал стоять возле своего станка. Но вот он на операционном столе. Не мигая, смотрит в глаза лампа на потолке. На ее фоне склоненные головы врачей.
— Вот она, — тихо, на выдохе произнес хирург, извлекая пулю.
Война, самая страшная на Земле, вдруг опять взглянула в уставшие глаза докторов, знающих ее лишь по фильмам, книгам, да по рассказам таких вот фронтовиков, как нынешний пациент. Едва выписавшись из больницы, тот пошел на отложенную из-за болезни встречу с ребятами из пятой школы. «Берегите мир», — сказал тогда ветеран школьникам.
Слушая в больнице рассказ Федора Антоновича Швеца, я держала извлеченную хирургом пулю и думала: «Вот не попади та в ногу этому бойцу, она могла убить другого солдата или, попав в кого-то из мирных жителей, оборвать жизнь ребенку или его матери..». Эхом войны напомнила пуля и тяжестью страшного времени давила мне на ладонь. Случай этот, хотя прошло немало времени, помнится мне до сих пор!
Фотография на стене
Военное лихолетье коснулось многих. И в каждой семье нашей большой страны есть свой герой. Вот и у нас бережно хранится память об Александре Гавриловиче Кравцове, прошагавшем нелегкими фронтовыми дорогами пол-Европы.
Ему было 27 лет, когда война изменила его жизнь. Машинист паровоза Красносулинского металлургического завода стал солдатом. Впереди обстрелы, бомбежки, тяжелый труд… Но были и минуты затишья. И тогда, по ночам, дышали миром сны бойцов в землянках. Александр Гаврилович, попав на 2-й Украинский фронт, служил в 49-м отдельном батальоне 47-й железнодорожной бригады. Шевченко, командир батальона, сразу приметил в нем такие качества как ответственность, трудолюбие, организованность. Кравцову доверяли быть командиром отделения. В мае 44-го года за ударный труд и правильную расстановку сил, что значительно ускорило сроки восстановления переправы через Днестр, тем самым способствуя быстрому передвижению наших войск, сержанту Кравцову вручили медаль «За боевые заслуги». День Победы он встретил в Австрии.
Но лишь в конце 46-го года Александр Гаврилович возвратился домой. Работал в погрузочно-транспортном управлении треста «Шахтантрацит» машинистом паровоза, позже — дежурным в депо. И всегда был примером в работе, добрым и отзывчивым человеком.
…На стене в одной из комнат нашего дома, построенного после войны отцом моего мужа, находится увеличенная военная фотография. На ней — Солдат Победы. Александр Гаврилович смотрит на нас из далекого 42-го года. И он словно всегда рядом с нами. С его портретом мы с сыновьями и внуками проходим ежегодно в рядах Бессмертного полка. Один из внуков, когда учился в школе, написал об Александре Гавриловиче сочинение, и оно было напечатано во второй книге «Легендарное поколение». Светлая память нашему фронтовику, как и многим тем, ушедшим в тишину безмолвия, и кого забывать никогда нельзя. Верно говорят: бывших защитников Отечества не бывает. Эти свидетели эпохи живы, они рядом с нами, пока мы их помним, и низкий им поклон…
Н. Кравцова
Загрузка ...