Просмотров: 105

Корреспондент «Шахтинских известий» Сергей Беликов побеседовал с молодым врачом ГБСМП имени Ленина, 24-летним Романом Сармолотовым.

Все получилось спонтанно

– Роман Дмитриевич, расскажите о себе. Где родились, учились?

– Я – коренной шахтинец. Окончил 9 классов и поступил в Физико-математическую школу Института сферы обслуживания и предпринимательства (филиал ДГТУ). Через два года благополучно получил аттестат. Потом был Ростовский государственный медицинский университет…

 – Но физика и математика – науки, далекие от медицины. Получается нестыковочка…

– А кто Вам сказал, что я мечтал стать врачом с детства? Ничего подобного! Все получилось спонтанно. Даже учась в 10 классе, я не собирался в медицинский. Хотя что-то такое в воздухе витало.

Дело в том, что я очень люблю химию. Ее начинают изучать в 8 классе, и представьте, я с первого класса ждал, когда уже у нас появится этот предмет. И  когда  меня спрашивали: «Кем ты хочешь стать?», я отвечал честно, что не знаю. «А какой твой любимый предмет?» – «Химия». – «Ну, значит, будешь врачом!» Я возмущался, мол, если люблю химию, это не значит, что стремлюсь в медицину!

Но вот, так случилось…

– Вы окончили ростовский вуз. Многие выпускники после получения диплома стараются зацепиться за южную столицу. Насколько я знаю, Вы даже не попробовали, сразу вернулись в Шахты. Почему?

 – Начнем с того, что кадровый голод в медицине, конечно, есть, но это касается больше маленьких городов и районов.  В Ростове врачей хватает, отсутствие кадров нельзя назвать катастрофичным. Поэтому, чтобы за город, как Вы говорите, зацепиться, необходимо иметь наставника, который «вырастит» коллегу, ну, или достойную замену. У меня такого не было. Но даже если бы был, работа в Ростове – не мой вариант. Я с самого начала был настроен на Шахты. Здесь живут близкие мне люди. Это моя Родина! Я отработал полгода на «Скорой помощи» и прохожу учебную практику в отделении анестезиологии и реанимации. По факту я – врач-стажер анестезиолог-реаниматолог. Все у меня прекрасно!

– А почему реанимация? Выбрали бы себе что-нибудь более… как это выразиться… спокойное.

– Да потому, что я попробовал и понял: это мое! У меня это получается. Да, непросто. Да, трудно. Но мне нравится! 

Свою работу надо любить

– Вы упоминали о близких людях. Вы не из медицинской династии?

– Нет, в нашей семье я первый медик. Разве что прабабушка со стороны отца работала фельдшером в Новобахмутовке (в то время село в Ростовской области – прим.автора). Папа, Дмитрий Анатольевич,  к медицине отношения не имеет. У мамы, Людмилы Ильиничны, два высших образования, на данный момент она – магистр психологии, это близко, но тоже не то. Да она и по специальности-то не работает. У нее свой проект – моя сестренка Алиса.

– Почему проект?

– Она сейчас в 9 классе и усиленно готовится поступать, как и я, в медицинский университет. Еще учась на первом курсе, я устроил ей экскурсию по своему вузу. Так что она еще в 8 лет знала запах формалина. На более старших курсах я, уже работая медбратом в отделении анестезиологии и реанимации, приводил Алису туда. Врачи ей долго рассказывали о помощи, которую оказывают больным. В общем, рекламу профессии я сделал для нее хорошую. Кстати, папа с мамой были в шоке, когда я сказал им, что собираюсь в анестезиологию и реанимацию. Мама говорила, что есть более престижные специальности: хирургия, травматология… Я ей задал вопрос: «Ты хочешь, чтобы я имел престижную работу или счастливую жизнь?» Тогда родители поняли, что для счастья мне нужны реанимация и анестезиология. И после этого разговора на протяжении всего моего пути в медицине мама и папа всячески поддерживали меня и даже в самую трудную минуту никогда не бросали. Без поддержки семьи я бы не покорил вершину под названием «медицина».

–  Говорят, медики больше, чем представители других профессий, подвержены профессиональному выгоранию. Не боитесь?

– Нисколько! Выгорание бывает у тех людей, которые приходят в медицину за финансами. Когда человек работает только ради денег, он очень быстро устает от работы. Со временем такой медик  начинает скучать, мучиться и… выгорать. Или другой вариант – врач не на своем месте. Ошибся в выборе профессии. Занимается не своим делом, но признаться самому себе не может. Отсюда недалеко до профдеформации. Свою работу надо любить. Ловить от нее кайф. Взялся помогать людям – помогай, лечи! Тогда и с совестью будет порядок, и деформации не случится.

Учителя у меня были от Бога

– У хорошего ученика должны быть хорошие учителя. Расскажите о них.

– Не могу себя назвать хорошим учеником. Однако с уверенностью на 100% могу сказать, что учителя у меня были, не побоюсь этого слова, от Бога! Отдельно большое спасибо Наталье Григорьевне Забара – моему первому репетитору. Она дала мне очень хорошую базу по химии. Когда я перешел в 11 класс, репетиторскую эстафету перехватил Александр Сергеевич Тягливый. С ним я постигал бескрайние просторы знаний, он оставлял меня у себя с самого утра до позднего вечера, пока тема  полностью не осваивалась. О такой методике обучения я узнал тогда впервые. В физико-математической школе мне не давал расслабиться Петр Николаевич Казаченко. Он всегда задавал сложные вопросы, никогда не повторялся, а я всегда знал ответы на них. Без этих людей мой путь в медицину закончился бы, не успев начаться.

– Есть ли увлечения помимо медицины?

– Ну, я когда-то играл в дартс, даже получил 2-й спортивный разряд, но бросил. Сейчас полностью углубился в профессию. Из увлечений остался разве что активный отдых, чаще зимой, – сноубординг. Спускаюсь с горных вершин. Экстремальный вид спорта, но мне нравится.

– Роман, может быть, неожиданный вопрос, каким себя видите через 30 лет?

– Это Вы так аккуратно спрашиваете о мечтах, о карьере? Вынужден Вас разочаровать, мечтать я прекратил еще в старших классах средней школы. Ведь мечты остаются только мечтами, в отличие от цели. Мое кредо – сухой прагматизм. А прагматики нацелены на успех. Он органично входит в их планы. Через 30 лет я вижу себя счастливым и успешным человеком. Само собой разумеется, в медицине.