В этом месяце была представлена премьера спектакля одного актера «Контрабас». Остроумная, заставляющая покопаться в себе, интерактивная постановка вошла в постоянный репертуар театра, поэтому этот экспрессивный перфоманс от Романа Гольцева можно будет увидеть на сцене Шахтинского драматического театра. Ближайшая дата — 9 апреля.
Сразу после премьерного спектакля мы взяли главного героя вечера интервью об об особенностях спектакля, одиночестве главного героя и игре на контрабасе.
— Как Вам пришла идея именно этот спектакль поставить?
— Я сейчас перешел на третий курс театрального института им. Бориса Щукина и на предыдущей сессии у нас были этюды по картинам, мастер нам задал Марка Шагала и мне досталась картина виолончелист. В течение месяца мы «разминали» этот сюжет. В тот момент мне пришла мысль о хорошем моноспектакле Патрика Зюскинда, с его драматургией я знаком уже давно. Подвернулся случай самовыразиться. Кроме того, когда я еще раз перечитывал «Контрабас», я много вымарал, потому что там два часа только текста. Мне показалось, что для моноспектакля это будет скучновато. Сократили до одного часа двадцати минут. Мне понравилось, что герой очень чудаковатый и, как говорит сам Зюскинд, он очень похож на автора. То, что он самоизолировался от других людей в своей изолированной комнате, но, тем не менее, он постоянно прибывает в абсолютном социуме. Эта идея мне очень близка, ведь многие из нас живут в домах подъездного типа — многоквартирных и сталкиваются с перипетиями общения с соседями.
— Этот спектакль изначально был интерактивным или Вы добавили эту изюминку?
— Представьте себе моноспектакль, где главный герой сам с собой разговаривает. Это совершенно не интересно. У актера по законам драматургии должен быть обязательно партнер: либо Господь Бог, либо зритель. Даже если он один на сцене, мысли его ищут партнера, монолог обязательно должен быть куда-то направлен. Я уже двадцать лет работаю на сцене Шахтинского драматического театра. Как актеру мне просто необходим партнер и я решил добавить немножечко игры с залом, чтобы зритель почувствовал себя участником этого спектакля.
— Вы сами играли в спектакле на контрабасе. Какие у Вас отношения с этим инструментом?
— Вообще у меня три класса скрипки. Учился с первого по третий класс школы. Естественно, это совсем другая настройка. Здесь кварта, там квинта. Мне пришлось специально учиться, я ездил в Ростов, брал уроки. Конечно, 12 занятий, даже для элементарной базы, маловато. Я и не претендую на виртуозное исполнение контрабасиста, прежде всего я актер. Мне скорее нужно было разыграть это действие. Я бы назвал это имитацией игры, хотя звуки извлекатья научился.
— Есть ли что-то общее у актера Романа Гольцева и его героя контрабасиста?
— Конечно. Во-первых, я сам по себе музыкант. Я окончил Шахтинский музыкальный колледж по классу народный вокал, я пишу песни, играю на гитаре. Это с музыкальной точки зрения. Во-вторых, когда я играл на скрипке — мама меня выгоняла на балкон, и если даже мама не могла выдержать моего пиликания, то я представляю какого было соседям, которым я выдавал ужасные скрипучие звуки. Конечно, они стучали и по потолку и в стену. И потом, как говорил сам Зюскинд, у нас в программке есть его эпиграф, зачастую я нахожусь в маленьких комнатах, я мечтаю найти комнату настолько маленькую, чтобы однажды я устал от одиночества. То есть, это говорит о том, что несмотря на то, что мы все живем в одном большом общежитии и где-то кто-то кому-то мешает, мы все равно пытаемся уединиться и изолироваться. Для меня важно было найти в этом спектакле для музыканта гармонию. Невозможно полностью изолировать себя от общества, ведь если ты увлекаешься чем-то серьезно, конкретно, зацикливаешься на этом, образуется недостаток в общении, в личной жизни. Так с любой работой настоящие профессионалы очень одиноки, потому что им некогда заниматься личной жизни. Здесь я попытался восполнить гармонию к финалу спектакля, чтобы он через собственные размышления, через размышления с залом пришел к этой самой гармонии. Я не слишком увел от первоначального вопроса?
— Нет. Даже дополнили его, я как раз хотела спросить о мотиве одиночества в постановке?
— Этот спектакль исключительно про одиночество. У автора это есть, это вообще можно назвать экзистенциальный квест. Сам Зюскинд не наделяет героя именем, автор наказывает своего персонажа, тем что он забывает как его зовут. Как говорит сам Зюскинд — это чудак и я люблю этого чудака. На самом деле вокруг каждый день по улицам проходит куча чудаков, мы просто не замечаем этого.
Ранее:
Загрузка ...