«13 февраля 1942 года при выполнении боевого задания я был сбит противником и пленен. Ранений не имел.
Как военнопленный у врага был в лагерях в городах Орел, Брянск, Могилев, Борисово. Последние шесть месяцев работал у врага шофером и авиамотористом по восстановлению наших отечественных самолетов. Имея свободный вход на аэродром в городе Борисове, я организовал побег на двух самолетах, 13 ноября 1943 года бежал из плена. Совершил посадку под Москвой», — напишет Николай Печенкин 3 февраля 1957 года в автобиографии, которая сохранилась в его личном деле.
Тогда, в далеком уже для него 43-ем, он еще не знал, что подвиг его обернется обвинением в измене Родине, которую так доблестно защищал, исправительными трудовыми лагерями и пожизненной ссылкой.
Летчик-инструктор
Николай Павлович родился в 1915 году в городе Грозный в семье рабочего. Отец Павел Трофимович прошел Русско-
японскую войну. Работал на старых нефтяных промыслах буровым слесарем. При пожаре на буровой потерял 95% трудоспособности и был переведен на легкую работу. Когда он окреп от ожогов, вместе с компаньоном открыли слесарскую мастерскую, где он до 1920 года трудился слесарем. Мать Ольга Ивановна воспитывала четырех детей. Когда Николаю Павловичу исполнилось шесть лет, отец умер и матери, чтобы прокормить семью, пришлось выйти на работу. Она устроилась санитаркой в больницу.
В восемь лет будущий летчик пошел в школу. Окончив семь классов в 1930 году, поступил в школу ФЗУ металлистов на токаря по металлу, после окончания которой в 1933 году был послан работать в механическую мастерскую на новые нефтяные промыслы. Туда добираться было далеко, поэтому в скором времени он перешел на завод «Красный Молот», расположенный в городе. Там он проработал до ноября 1933 года. По путевке ВЛКСМ был послан учиться в 1-ю Краснознаменную авиационную школу ГВФ имени П.И. Баранова в город Батайск, которую окончил в 1937 году пилотом. Одновременно, учась в авиашколе, прошел Высшую войсковую подготовку, после чего ему было присвоено звание младшего лейтенанта. Свое обучение в авиашколе он завершил раньше срока на два месяца, так как был послан на первый Всесоюзный сбор инструкторов-парашютистов ГВФ в город Тамбов. После окончания курсов вернулся в авиашколу, где два года проработал инструктором и успел выпустить две группы курсантов. Но душа его рвалась в небо. Он хотел летать.
Врач эскадрильи
В 1937 году в жизни Николая Павловича происходят перемены. Он женится. Его надежной и верной спутницей, а время это еще не один раз докажет, становится молоденькая выпускница Ростовского медицинского института Валентина Фролова, направленная после окончания в Батайскую авиа-
школу врачом эскадрильи.
Валентина Владимировна родилась в 1912 году в хуторе Власовка Шахтинского района Каменской области в семье служащих: музыканта и медсестры. Она так же, как и ее супруг, очень рано потеряла отца. Владимир Иванович ушел из жизни, когда единственной дочери исполнилось всего три года. Ее поднимала мать Юлия Ивановна и тетушка Фанни Ивановна. Валентина Владимировна окончила 10 классов средней школы города Новочеркасска в 1928 году. В 1932 — поступила в Ростовский медицинский институт. В 1937 году после его окончания была направлена на работу в Батайскую авиашколу, где и познакомилась с высоким темноволосым летчиком.
А потом началась война
В 1939 году отделом кадров Николай Павлович был направлен на воздушную магистраль Москва-Иркутск в распоряжение начальника Уральского участка — линейным пилотом. Молодая семья переезжает в город Свердловск. Пока супруг покорял небо, Валентина Владимировна помогала на земле: работала начальником санчасти аэропорта.
22 июня 1941 года закончилось мирное время. Началась война. В декабре 1941 года Николай Павлович добровольцем ушел на фронт и был направлен в 13-ю
особую авиагруппу, которая базировалась в городе Ельце. Пройдя ночную тренировку, был откомандирован в 711 авиаполк ближних бомбардировщиков на Брянском направлении, где с января по 13 февраля 1942 года служил летчиком.
Николай Павлович воевал, Валентина Владимировна продолжала работать в должности начальника санчасти аэропорта в Свердловске. Но от супруга перестали приходить весточки. А однажды в дом прилетела «похоронка». Несколько лет Валентина Владимировна носила извещение с собой, не верила. И не зря. Пришла весточка от супруга — маленький солдатский треугольник и скупые мужские, но такие важные слова: «Жив. Был в плену. Бежал…».
Не вернулся на базу
Невероятно, но чудом сохранилось фронтовое письмо 1942 года, написанное на тетрадном листе аккуратным почерком. Оно адресовано дяде Николая Павловича, который пытался узнать хоть что-то о его судьбе.
«Михаил Иванович! Сегодня, т.е. 3 мая, мне, командиру отряда, в котором работал Ваш племянник Николай Павлович, вручено Ваше письмо. Не ответить на него по существу и в кротчайшие сроки я не имею никакого права, каков бы ни был этот ответ. Правда, тяжело получать такие письма и давать не совсем исчерпывающие ответы. Но ничего не поделать. Сообщаю Вам, уважаемый Михаил Иванович, что Вашего близкого и дорогого Вам родственника во ввереном мне отряде нет. В своем письме Вы просите сообщить, если он погиб, то при каких обстоятельствах. С момента прибытия на фронт Н.П.Печенкин находился в подразделении ночных бомбардировщиков по разгрому узлов сопротивления и коммуникации противника. Сделал лично сам девять успешных ночных боевых вылетов. …имел задание оказать помощь экипажу, не возвратившемуся на свою базу. С этого почетного задания по выручке товарищей не вернулся Ваш Николай Павлович Печенкин. Подробностей о его гибели не имею. Все возможности, которыми располагал, были приняты, чтобы установить причину невозвращения на базу. По некоторым данным, которыми я располагаю, он убит в воздухе истребителями противника. Предполагаемый район его гибели западнее станции Чернь. Содержание Вашего письма я объявил своим летчикам, в среде которых, к великому сожалению, нет Вашего питомца, гордого и бесстрашного сокола нашего подразделения Нико.лая Павловича Печенкина. Свои задачи, Михаил Иванович, мы будем продолжать до полного разгрома фашистских убийц. Приветствую Ваши мужественные заверения в случае необходимости с винтовкой в руках грудью защищать честь и свободу нашей социалистической Родины. Пока до свидания, уважаемый Михаил Иванович. Привет с фронта. Командир отряда Б-2, старший лейтенант Л.С.Клишевич».
Заглох мотор, пришлось сесть
К 30-летию Победы в газете «Ленинское знамя» от 10 мая 1975 года вышел очерк о семейной паре Николая Печенкина и Валентины Фроловой «С орденами на груди». Автор И.Лернер возвращает читателя в тот день, когда пропал Николай Печенкин.
«В феврале грозного 42-го особая авиационная часть, составленная из летчиков гражданской авиации, бомбила немецкие войска в районе Мценска на Орловщине. Одну из боевых машин вел Николай Печенкин. Вместе с ним в полете был бортмеханик Степан Пикулькин. Летчики летели на небольшой высоте. Завидев их, патрулировавшие в небе «мессершмитты» открыли шквальный огонь. Завязалась ожесточенная борьба. В пылу сражения наши летчики не заметили, как перелетели за линию фронта. Вскоре заглох обрезанный огнем мотор. Пришлось сесть в районе, занятом врагом. Так советские летчики оказались в плену у фашистских оккупантов.»
К 40-летию Победы в газете «Ленинское знамя» от 28 августа 1984 года появилась еще одна публикация о супругах «На всю оставшуюся жизнь». Автор Любовь Куропятникова записала воспоминания Николая Павловича, как он жил все эти месяцы в плену.
«Жили в конюшнях, питались отбросами. И неизвестно, как бы сложилось дальше, если бы пленных летчиков не заставили ремонтировать самолеты: трофейные «кукурузники». Вот здесь и созрел план побега…Вечером 13 ноября 1943 года на аэродроме творится что-то неладное. То улетают, то садятся машины. «Мы решили воспользоваться тем, что всем не до нас», — вспоминает Николай Павлович.
Все было продумано заранее. Быстро расчехлили моторы двух самолетов. В кабине, кроме него — Степан, на двух плоскостях привязали еще два человека. На звук среагировали, открыли огонь, когда самолеты уже набирали высоту… Так состоялся этот побег».
Обвинен и осужден
«Несмотря на мою невиновность, 11 марта 1944 года особым совещанием при НКВД СССР по ст. 58 1 «Б» УК СССР я был осужден на 5 лет ИТЛ. Отбывал наказание в Печерских лагерях и на 501 стройке», — напишет в своей автобиографии Николай Павлович.
А что Валентина Владимировна? Она в феврале 1944 года тоже уходит на фронт. Сперва служит ординатором в терапевтическом полевом подвижном госпитале №2601, после несколько месяцев — врачом-ординатором в госпитале легкораненых № 2655 3-го Прибалтийского фронта. С июля 1944 по ноябрь 1945 года — в госпитале легкораненых № 1777 2-го Белорусского фронта. Старший лейтенант Фролова в рядах Красной Армии дошла до Польши и Восточной Пруссии, где находилась в течение восьми месяцев. Была награждена орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалью «За победу над Германией».
После демобилизации получила направление в город Сочи, в санаторий аэрофлота, где проработала несколько месяцев. После его закрытия на капитальный ремонт в октябре 1946 года переведена была на должность начальника санчасти сочинского аэропорта, где работала до января 1948 года. Затем вернулась на работу в санаторий.
В 1948 году Николаю Павловичу возвращают свободу — на пять месяцев раньше срока. И они, летчик и военврач, наконец встретились в Москве, на Красной площади. Место определил Николай Павлович.
В августе 1948 года Валентина Владимировна переезжает в Ростов-на-Дону, к матери, и устраивается на работу в Кировский райздравотдел лечебным инспектором. На Самарскую МТС Ростовской области приходит работать слесарем Николай Павлович.
Ссылка и свобода
Но счастливая размеренная жизнь длилась недолго. 27 февраля 1949 года Печенкина снова арестовывают и, продержав год и полтора месяца в Ростовской тюрьме, отправляют пожизненно в ссылку в Красноярский край, где с апреля 1950 по 6 июня 1954 года он работал шофером и автомехаником.
Валентина Владимировна в декабре 1950 года, бросив все, тоже переезжает в Красноярск и поступает на работу в больницу участковым врачом.
6 июля 1954 года Николая Павловича освобождают из ссылки со снятием судимости, и он возвращается в Ростовскую область. С сентября 1954 года по октябрь 1955 года работает слесарем в авторемонтной мастерской «Ростоблавтотреста» в Ростове-на-Дону. В 1955 году Николай Печенкин и Валентина Фролова переезжают в Шахты. Он устраивается работать шофером в автоколонну №122, она — в амбулаторию шахты «Октябрьская Революция» врачом-терапевтом.
С апреля 1960 года Николай Павлович перевелся на должность шофера такси Шахтинского автохозяйства легковых автомобилей. В 1961 году ему было присвоено звание «Ударник коммунистического труда».
Последним местом работы Валентины Владимировны стала городская станция скорой помощи, где она работала с 1962 года. И даже выйдя на пенсию, она не оставила лечебное дело. Помогала советами своим коллегам.
«Он не любил вспоминать»
Детство Евгения Чернокозова, сына фронтовика, прошло во дворе дома № 3, расположенного на улице Новогодней. Он жил в одном подъезде с семьей Николая Павловича и Валентины Владимировны. Их квартиры были напротив.
— Помню еще маму и тетю Валентины Владимировны, которые жили вместе с ними. На стене у них в доме видел старинные фотографии, где они сидят верхом на лошадях. Что-то их связывало с царской семьей, фрейлинами были. И мама, и тетя знали восемь-девять иностранных языков. Обе окончили Смольный институт благородных девиц Санкт-Петербурга. С ними в квартире еще кошка Мышка и собачка Люрсик жили, — вспоминает он.
Детей у пары не было, поэтому к соседским детям они относились как к своим.
— Валентина Владимировна меня всегда приглашала елку наряжать. У них были такие старинные игрушки, сейчас таких и нет, — отмечает Евгений Валентинович. — Тетушку ее почти не помню. А бабушка Юлия Ивановна вызовет такси, соберет детвору, и едем мы в Ростов или Новочеркасск в музей, театр, на концерт. Да и сама она и на гитаре играла, и романсы пела. С ней скучать не приходилось. Вообще, нам просто сказочно повезло в детстве. Такая бабушка! Она девочек вышивать учила, мальчикам фокусы показывала.
Вспомнился соседу еще один случай, когда был уже постарше.
— Николай Павлович полез на абрикосу нарвать ягод на компот. Вдруг ломается ветка и он падает. Лишь волею случая его голова оказывается между бордюром и куском рельса. Упал и лежит. Мы стояли, и не могли сообразить, что делать. А Валентина Владимировна выскочили и так лихо, раз на колено, и он уже у нее на спине. И домой! Вот она, фронтовая привычка. Мужики рядом были, могла попросить, никто бы не отказал. Нет, сама. И вообще, они любили друг друга очень. Николай Павлович звал ее Валюшей, она — котиком, а Юлия Ивановна — Николя.
Про войну Николай Печенкин вспоминать не любил.
— Он всегда старался эту тему обходить. Когда начинал рассказывать, спокойно говорить не мог. У него всегда тряслись губы, начинал заикаться. Пережить такое! Плен, побег, обвинение в предательстве. Николай Павлович очень дорожил своей репутацией, говорил: «Я — боевой офицер». Он даже на следователя накинулся, когда во время допроса тот назвал его предателем, — поделился Евгений Чернокозов. — После того, как Николай Павлович был реабилитирован, ему предлагали вернуться в армию. Он отказался категорически. А потом уже в 70-х годах вышла статья в газете про его побег, вспомнили про этот угон самолета.
Николая Павловича не стало в 1994 году. Валентины Владимировны — немного раньше. Они тихо ушли друг за другом. Похоронили супругов на центральном кладбище города Шахты.
Продолжение темы будет опубликовано на странице «Былое», материал готовит заместитель председателя Исторического совета администрации г.Шахты С.А. Новиков.
18 июля 1956 года дело Николая Печенкина по обвинению в измене Родине было пересмотрено Военной Коллегией Верховного суда СССР и он полностью был реабилитирован.
Александр Юханаев, член Союза журналистов России, фотожурналист газеты «Ленинское Знамя», сделавший снимки семейной пары Николая Печенкина и Валентины Фроловой к публикациям в 1975 и 1984 годах:
— Помню, что они жили на улице Новогодней. Уютная обстановка дома. У них были очень теплые отношения. Это я помню хорошо. Общались мы с ними, вспоминали былые времена, поскольку мой отец тоже воевал. Я рассказывал, как он уходил на фронт добровольцем, они — о себе, фотографии показывали. Подробностей нашей встречи я не помню. Представляете сколько лет прошло! Могу отметить, что впечатления остались хорошие и теплые.
Евгений Шелякин, водитель скорой медицинской помощи:
— Мой старший брат работал водителем скорой медицинской помощи. По его рекомендации и я поступил на эту должность 6 марта 1969 года. Мне было 27 лет. На тот момент Валентина Владимировна была старшим врачом. Помню ее как позитивного и обаятельного человека. Ее внешний вид сразу располагал к себе. Она была квалифицированным специалистом, хорошим психологом, всегда шла навстречу всем и по рабочим вопросам, и по другим. Невзирая на должность, относилась ко мне и всем сотрудникам с уважением, пониманием. Ее супруг Николай Печенкин в годы войны был летчиком и попал в плен к немцам. За это был осужден и сослан в Сибирь. Валентина Владимировна, как жена декабриста, как только узнала, где он находится, сразу же поехала к нему и устроилась там работать врачом. После смерти Сталина Николай Павлович был реабилитирован и работал в таксопарке. Его сослуживцы по военному времени, кто благополучно войну закончили без таких непредвиденных обстоятельств, без порочащих, продолжали в гражданской авиации работать, на международных линиях. Они приезжали к нему на дни рождения. Помню, была статья в газете, где Николай Павлович сказал: «Работа водителем-таксистом сложнее, чем летчиком. Летчик поднялся в воздух, ему дали воздушный коридор, и он какое-то время летит, у таксиста то же самое: взлет-посадка, взлет-посадка. Только еще присутствуют светофоры, пешеходы». Я был на похоронах Валентины Владимировны. Мы всегда провожали наших сотрудников. Помню, как Николай Павлович все время просидел с опущенной головой. Такая у него в душе грусть была. Они были как лебеди — неразлучны и преданны друг другу.
Любовь Куропятникова ,в 1984 году журналист газеты «Ленинское знамя»:
— Мой очерк о семейной паре Николая Печенкина и Валентины Фроловой был написан к 40-летию Победы в Великой Отечественной войне. Но память сохранила лица этих людей, их тепло и радушие. Мне было необычайно легко с ними общаться. Помню стол в их квартире, полностью укрытый к моему приходу письмами, открытками, фотографиями. Там были снимки и ее военного прошлого из медсанбатов, и его. Очень много фотографий. В послевоенное время они продолжали общаться со своими фронтовыми друзьями и собирались вместе на все Дни Победы. Есть несколько деталей, которые не вошли в мой очерк. Николай Павлович мне рассказал о наспех привязанных веревками к крыльям двух военнопленных. Снизу, а не сверху. Времени не было. После приземления он с Пикулькиным обнаружили, что привязанные два военнопленных — ремонтировщики самолетов были мертвы уже весь путь. Самолет вдогонку был обстрелян из автоматов. Ни документов, ни фамилий. Похоронили сами их, впопыхах. Рассказывал, плакал этот высокий красивый, несмотря на возраст, мужчина. «Вы об этом только не пишите», — только и выдавил из себя. «Пикулькин тогда успокаивал: «Коля, сколько таких безымянных могил». Холодно было, глубоко копать, не из чего высечь памятник, — рассказывал Николай Павлович и добавил: «Не пишите об этом». Притащили камни, кое-как навалили. Потом, уже в мирное время читал там стихи Рождественского: «Разве камни виноваты в том, что где-то под землей, слишком долго спят солдаты, неизвестные солдаты, безымянные солдаты…». И еще. Расчехлили два самолета. На втором едва успели взлететь, как их сбили.
Загрузка ...